Анальный секс может навсегда разбить ваши отношения. Анальный секс лишит вас полностью сексуальной привлекательности.
Не допускайте ошибок.
Невозможно сохранить нормальные отношения и сексуальную привлекательность для партнера, если с вами случился один из казусов анального секса.
Вероятно вы будете просто бояться даже встретить этого человека на улице. Глубокий стыд, психологическая травма. И это хорошо если партнер окажется человеком понимающим.
Также возможные травмы и заболевания могут поставить крест на ваших отношениях, не только с этим партнером, а вообще на половых отношениях.
Анальный секс не физиологичен и опасен.
190 ответов к “Анальный секс и последствия для взаимоотношений”
Я СОГЛАСНА, ЧТО ПРОПАГАНДА ПОРНО НАВЯЗЫВАЕТ ЭТОТ ВИД СЕКСА. Большинству женщин он не нравится и просто мужики настолько зомбированы через порно, что достали женщин и женщина уступает очень часто. При этом многие считают, что их поимели, а не любили. И честно скажите парни, что через порно возникает у вас такое желание. Потом действительно этим занимаются те, кто не способен чувствовать, любить. Классический секс-это не миссионерская поза, это страсть-танец, красота. А какая красота, когда тебя имеют в ж***? Удовольствие можно получить и занимаясь сексом с животными,там тоже узкое отверстие и можно получить такие незабываемые ощущения. Если начать пропагандировать этот секс через порно так агрессивно, как анал, то уже будет считаться и это нормой. Оправданием будет, например,то, что ЕСЛИ У ВАС НЕТ ПАРТНЕРА, ЗАЙМИТЕСЬ ЭТИМ С КУРИЦЕЙ. И приведите еще рекомендации, как правильно этим заниматься. Не знаю доходит ли это до людей. У многих настолько замусорены мозги. Обожаю секс. Темпераментна, зажигаюсь моментально и всем нравится, и анал потом и не просят, после общения со мной. Многим или не везло с женщинами или мужики просто не умеют заниматься сексом и придумали, что анал и /скоро будет и зоофилия, с таким подходом/ это разнообразие.
А я договорился с женой,что она меня сначала страпоном, потом я ее)))Такой кайф, а до этого не мог уговорить! Она боялась, что вредно, вот на личном примере, так сказать! Обоим хорошо, вагинальнымтеперь и не занимаемся, туфта)))
Вот я и говорю, что вагинального после того как мужчина попробовал анал его уже не уговорить будет. Мозги зомбируются, зависимость получается. Все же знают,что наркотики плохо и умные не пробуют. Парни просто не понимают, что это, из типовых публикаций все советы взяты, а научно польза анала для женщины не доказана.А то, что вам на женщин наплевать, вы эгоисты, это известно.
«.. тащимся с женой оба……кто понял тот знает….» это не жена тащится, а ты. Она просто уступает тебе. А по классике слабо что ли, уже не встает!!! Вот тебе и последствия на классику не встает…
Вы тут такие смелые и умелые, цитируете из интернет желания советы, как аналом заниматься, а на практике у мужчин проблемы с потенцией, проблемы с продолжительностью полового акта. Их уже надо заводить. А наши предки не имея порно неплохо этим занимались. Мой отец часами мог ублажать мою мать, кровать скрипела очень долго. Мать говорит хорош был /когда уже я взрослая,конечно стала,эту тему обсуждали/ анал не просил. Но таких мало было.
Вопрос к Kittеn: лолита? в чем смысл этого произведения? написано неинтересно, нудно, скучно. только тема скандальная. Эту книгу написали либо денег нехватало, чтобы заработать, раскрутить скандальную тему легко. Что-то серьезное написать сложнее.Это как квадрат Малевича, тоже денег было мало, а работать ,т.е. писать серьезные картины не хотелось и не мог уже, идей, наверное, не было,вот и разводил нас лохов. Типа смысл в этом есть. Только не всем он понятен якобы.Вот и гадайте лохи,что я хотел сказать…)))
А.В. Злочевская в своей статье показывает, что «Американский роман» Владимира Набокова «Лолита», возникнув в точке пересечения традиций русской литературы XIX в. и философской мысли начала ХХ в. (неоплатоническая концепция любви В. Соловьева, В. Розанова, Н. Бердяева и др.), воплотил сугубо русское понимание проблем любви.
Роман В. Набокова «Лолита» принес писателю мировую, хотя во многом и скандальную славу, богатство, равно как и обвинения в аморализме. Это, бесспорно, самое известное творение набоковского гения. Удивительно, однако, что этот великий роман ХХ в. до сих пор, кажется, не был проанализирован с точки зрения ключевого вопроса: какова концепция любви, воплощенная в нем? А между тем над ним стоит задуматься хотя бы потому, что многое в этом смысле здесь остается более чем странным.
И вот одна из самых очевидных и трудно объяснимых странностей «Лолиты»: роман, в основе которого лежит исповедь педофила, посвящен жене! Что это: издевательство над читателем или кощунство по отношению к жене?
А как следует понимать рассказ Набокова о первой пульсации «Лолиты» в его творческом воображении? Это был образ, навеянный газетным сообщением «об обезьяне в парижском зоопарке, которая после многих месяцев улещиваний со стороны ученых наконец набросала углем первый рисунок, когда-либо исполненный животным, и этот рисунок, воспроизведенный в статье, изображал решетку клетки, в которой бедный зверь был заключен». Образ несчастного зверя, заключенного в клетке и осознающего, что он в ней заключен, — таков «начальный озноб вдохновения» (Н.;2.573), предварявший появление на свет Гумберта Г. Но о какой, собственно, «клетке» идет речь? Очевидно, что не о конкретной тюремной решетке, так как Гумберт Г. умер в больничной палате. Быть может, имеются в виду запреты общественной морали? Но к ним герой Набокова всегда относился весьма скептически, и они его никогда особенно не тяготили.
Ответ на эти и многие другие вопросы дает, на мой взгляд, осознание того факта, что, хотя Набоков воплотил в «Лолите» собственную, вполне самобытную концепцию любви, философские ее истоки следует искать в русской теории Эроса начала ХХ в., как она высказана в работах Вл. Соловьева, В. Розанова, Н. Бердяева, П. Флоренского, А. Жураковского, С. Троицкого и др.
В России начала ХХ в. сформировалась оригинальная концепция эротической любви. «В отличие от западных философов русские мыслители начала века, — отмечает современный автор, — … обращаясь к потаенным вопросам пола, связывали сексуальную энергию человека не только с продолжением рода, но и с пониманием духовной культуры человека – с религией, художественным творчеством, с поиском новых нравственных ценностей. Философия любви оказывается одновременно и этикой, и эстетикой, и психологией, и постижением божественного. Этот синкретизм – одна из характерных особенностей русского Эроса».
Весьма продуктивный, хотя и отрицательный, импульс формированию нового отношения к эротической любви дал Л.Н. Толстой. В «Крейцеровой сонате», в «Дьяволе», а затем в публицистических выступлениях на эту тему он объявил войну половой любви. Со всей мощью своего таланта и свойственной ему убедительностью наш великий писатель доказывал, что половая любовь, в любых своих видах и проявлениях, есть грех и мерзость. Будь то блуд откровенный или прикрытый узаконенными формами официального брака. Любовь эротическая никак не вписывается в систему христианской нравственности и лишь мешает человеку выполнять его обязанности христианина в этом мире.
Столь резкая постановка вопроса вызвала бурные обсуждения среди образованных читателей и резко отрицательную реакцию официальной церкви. Но главным результатом стало, по-видимому, то, что русские мыслители, как светские философы, так и богословы, были поставлены перед необходимостью, отказавшись от представлений традиционных, более глубоко осмыслить проблему пола и выработать новые принципы этико-религиозного отношения к ней.
О половой любви как об экзистенциальной проблеме человеческой жизни и о том, что с нее необходимо снять проклятие «стыдной темы», заговорил В. Розанов. Его полуязыческий восторг перед Эросом и в высшей степени откровенные (по тем временам, конечно) размышления об интимнейших сторонах человеческой жизни произвели по-своему ошеломляющее впечатление. Но его поддержал Н. Бердяев. «Говорят, Розанов – половой психопат, эротоман … я считаю …, что все ведь люди, все люди без исключения, в известном смысле половые психопаты и эротоманы … Необходимо победить ложную стыдливость и лицемерное ханжество в вопросе о поле, иначе человечеству грозит гибель от подпольных тайн пола, от внутренней анархии пола, прикрытой внешним над ним насилием … Поистине, трагедия пола есть самое страшное в жизни, и половая любовь не может быть оставлена на произвол судьбы; она нуждается в религиозном освящении и религиозной организации».
«Торжество пола» отнюдь не означает, как подчеркивал В. Розанов, торжества разврата или разнузданности чувственности. Но необходима новая этика Эроса. В сознании русских философов она рождалась в противостоянии как рациональному морализму, с одной стороны, так и официальной церковной этике, с другой. В этом русские мыслители были вполне согласны с бунтарским нигилизмом Л. Толстого. Но, в отличие от творца «Крейцеровой сонаты», физиологическому пониманию любви и ритуально-обрядовому отношению к браку русские мыслители противопоставляли положительную концепцию личностной любви и христианское по духу понимание таинства брака, утверждая их как высшие экзистенциальные ценности человеческой жизни.
У истоков новой концепции Эроса — цикл статей Вл. Соловьева «Смысл любви», в которых сформулировано неоплатоническое понимание «половой любви». Большинство русских мыслителей ХХ в., несмотря на очень широкий спектр разнообразных позиций и исходных принципов, были едины в том, что вслед за Вл. Соловьевым и в развитие идей Платона (диалоги «Пир» и «Федр») противопоставляли Афродиту небесную, восходящую, то есть любовь личностную — Афродите нисходящей, общей, популярной и общедоступной, то есть родовому половому инстинкту.
К разгадке тайны взаимодействия в душе человеческой двух ликов Эроса, восходящего и нисходящего, стремились русские философы начала ХХ в., осознавая при этом, что «всякое подхождение человека к бездонной … пропасти» проблем «половой любви» рождает в сокровенных глубинах его личности как духовный трепет и ужас, так в равной мере и веяние нездешней радости (Вл. Соловьев).
Оспаривая модную тогда теорию Шопенгауэра о том, что эротическая любовь есть приманка, какой пользуется природа для продолжения рода, Вл. Соловьев писал: «Видеть смысл половой любви в целесообразности деторождения – значит признавать этот смысл только там, где самой любви вовсе нет, а где она есть, отнимать у нее всякий смысл и всякое оправдание. Эта мнимая теория любви, сопоставленная с действительностью, оказывается не объяснением, а отказом от всякого объяснения». По остроумному замечанию З. Гиппиус, любовь для деторождения была бы совершенно излишней роскошью. В Афродите общей находит свою реализацию животная природа человека и социально-нравственный закон его жизни, в то время как «третье высшее начало – духовное, мистическое и божественное»[9], утверждал Вл. Соловьев, — в любви личностной, индивидуальной.
Собственно любовь, любовь-Эрос, принципиально и последовательно выводилась русскими философами за рамки, с одной стороны, физиологических процессов продолжения рода, деторождения, а с другой — процессов социально-общественных. «Есть две разные проблемы – сексуальная и эротическая, пол и любовь, — подчеркивал Н. Бердяев. — Даже три проблемы – пол, семья и любовь».
«Половое соединение» ради деторождения, то есть в семье, узаконенное официальным и церковным браком признавалось в равной степени безнравственным, как и отношения чисто физиологические. И то и другое одинаково мертвенно, ибо не позволяет человеку раскрыть свою индивидуальность, реализовать свое божественное, духовно-мистическое начало, а потому неизменно влечет к смерти. «Семья и собственность, тесно между собою связанные, — утверждал Н. Бердяев, — всегда враждебны личности, лицу человеческому, всегда погашают личность в стихии природной и социальной необходимости».
Рождение детей в этом случае также ни в коей мере не преодолевает смертность, а лишь продолжает воспроизведение человека смертного, а следовательно, лишь продолжает дурную бесконечность. «Социально-нравственный закон и его основная объективация – семья – вводят животную природу человека в границы, необходимые для родового прогресса, они упорядочивают смертную жизнь, — доказывал Вл. Соловьев, — но не открывают пути бессмертия». Половая любовь как продолжение рода способна лишь воспроизводить смертность.
Отрицая любовь физиологическую, родовую, русские философы отнюдь не противопоставляли ей, в качестве положительной альтернативы, любовь идеальную, абстрактно-мистическую. Напротив, и Вл. Соловьев, и Н. Бердяев, и А. Жураковский, и С. Троицкий, а тем более В. Розанов, Д. Мережковский или З. Гиппиус последовательно доказывали ущербность аскезы. «Ложная духовность есть отрицание плоти, — писал Вл. Соловьев, — истинная духовность есть ее перерождение, спасение, воскресение»[13]. Еще дальше шел Н. Бердяев, утверждая: «Есть сладострастие плоти и сладострастие духа … само сладострастие может быть разное: может быть дурное и уродливое, может быть хорошее и прекрасное … Сладострастное томление есть, быть может, корень жажды победить в мире разделение, непроходимость граней между людьми, есть мистическое предчувствие блаженства всеобщего слияния в Боге … индивидуализированная любовь, Богом указанное избрание, с великим трудом побеждает природу и подготавливает ее преображение».
Мистико-трансцендентное преображение, «обожение» плоти, однако, невозможно в любви родовой — как физиологической, так и общественно узаконенной. Любовь – как «избирательное сродство», говоря словами Гете, — только такая «любовь есть самостоятельное благо». Она «имеет собственно безотносительную ценность для нашей личной жизни». Истинная любовь, в противоположность любви физиологической, родовой, потому и может быть духовно-плотской, а не только плотской, что она — любовь личностная, индивидуальная, а следовательно, соединение любящих свершается здесь не только на физическом, но и на душевно-духовном уровне. Такая любовь имеет выход в бессмертие. «Любовь определяет и опознает личность, все незаменимо индивидуальное, — писал Н. Бердяев, — и утверждает на вечность, в этом ее смысл»[16].
Нравственное онтологическое значение любви личностной в том, что только она способна преодолеть естественный эгоизм человека: «Любовь, как действительное упразднение эгоизма, есть действительное оправдание и спасение индивидуальности … Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности чрез жертву эгоизма … Чтобы настоящим образом подорвать эгоизм, — писал Вл. Соловьев, — ему необходимо противопоставить такую же конкретно-определенную и все наше существо проникающую, все в нем захватывающую любовь». Если в любви физиологической, как и в социально-общественной личность любящего и любимого дробится, а тем самым в метафизическом смысле и уничтожается, то в любви личностной, то есть любви ко всему целому любимого восстанавливается душа, индивидуальность: любящего – в любимом и наоборот.
Отсюда – гносеологический смысл любви. «Практическая ценность любви неизмерима, — писал М. Гершензон, — потому что любовь – орудие важнейшего для людей познания о мире – целостного познания»[18]. Любящий, в прозрении любви, постигает истинный внутренний целостный образ любимого, его божественный образ. А постигая, тем самым и утверждает его — в бытии и в бессмертии. Причем если физиологическое влечение создает губительные для человека эротические иллюзии («Влюбленному Ивану Марья представляется красавицей, в то время как все видят, что она уродлива»), то посредством любви свершается «духовно-физический процесс восстановления образа Божия в материальном человечестве». И это видение образа Божия уже не фантастично и не иллюзорно. Любовь свершает прорыв «за стихию безличного рода к личности, к неповторимому человеческому лицу».
В процессе личностной любви происходит взаимное постижение любящими божественного начала друг в друге, а следовательно, их духовное восхождение к Богу. Так рождается таинство (не обряд) христианского брака. Именно «в глубине брачного завитка» сокрыта тайна человеческого бытия – первооснова счастья, равно как и истоки страдания, греха и трагедий. О рождении новой религии семьи говорил В. Розанов: «Нет высшей красоты религии, нежели религия семьи … если столь очевидно религия льется из плотских отношений, то и обратно – нет ли религиозности в самих плотских отношениях? В их фактуре?». Собственно, истинно христианский, по духу, а не по официальной букве, брак является высшим смыслом и оправданием любви.
Истоки таинства брака русские философы видели в библейской формуле: «и будут двое одна плоть». Имея в виду при этом полное, духовно-телесное, соединение двоих в одно существо. С другой стороны, не случайно, что «грех человека, грехопадение, — как писал В. Розанов, — … сопровождалось странным последствием: что-то моментально произошло в поле и люди закрылись древесными листьями. Началось ″жестокое сладострастие″». Распалось изначальное естественное и безраздельное единство мужчины и женщины – они оказались разделенными. После грехопадения для их воссоединения потребовался специальный, самостоятельный акт.
И все же в таинстве истинно христианского брака, по мысли русских философов, возможно максимальное воссоздание утраченной нераздельной слиянности двух любящих. Так С. Троицкий писал: «Это метафизическое единение мужчины и женщины есть таинство, поскольку оно превышает категории нашего разума и может быть пояснено лишь сопоставление этого таинства с таинством Пресвятой Троицы и догматом Церкви, а психологически это является источником таких чувств брачующихся, которые по самому своему характеру исключают вопрос о целях брака вне его самого, ибо эти чувства есть чувства удовлетворенной любви, а потому полноты и блаженства».
Таков духовно-метафизический смысл любви и таинства брака, с точки зрения русских философов ХХ в.
Религиозно-мистический срез русской философии Эроса Набокову был очевидно чужд. Однако если проследить историю Гумберта Г. и Лолиты под углом зрения взаимодействия в ней Эроса общего, нисходящего и Эроса личного, восходящего, то нам откроется смысл и внутренняя логика развития сюжета этой великой любовной истории ХХ в.
Набоков последовательно и очень убедительно высмеивает ханжество и мертвенность традиционной морали. «Социальные ограничения прав любви вызывали во мне бурный протест, и в разговорах на эту тему мне случалось приходить в бешенство. Любовь есть интимно-личная сфера жизни, в которую общество не смеет вмешиваться»[26], — под этим credo Н. Бердяева, я думаю, вполне мог бы подписаться Набоков. Проблема Гумберта Г. отнюдь не в том, что его любовь противоречит общепринятым нормам морали, и не в том, что невозможен его брак с Лолитой. «Любовь, — писал Н. Бердяев, — всегда нелегальна. Легальная любовь есть любовь умершая. Легальность существует лишь для обыденности, любовь же выходит из обыденности»[27].
И в финале «Лолиты» мы видит поразительную по своей глубине художественную реализацию этической позиции русских философов в отношении физиологической любви и официального брака. Перед нами Лолита — красивая молодая самка, вполне благополучная в своей семейной жизни. С мужем ее связывают теплые дружеские отношения. Больше того, она ждет ребенка. Единственно, чего ей не хватает, это денег, но, судя по всему, этот недостаток будет восполнен Гумбертом. С точки зрения традиционной морали, замечательнейший happy end! Но у Набокова эта вполне «счастливая» семья – мертвая семья, а Лолита – мертвая женщина. Ибо она уже не способна любить. А убила в ней эту способность та физиологическая «любовь», какой она жила с Гумбертом Г. — «в обособленном мире абсолютного зла» (Н.;2. 348). Любовь только физическая убивает. И эта смерть души Лолиты материализуется у Набокова в образе ее мертвой семейной жизни.
Нормы общепринятой морали в романе Набокова явно не работают. Зато художественно реализует себя новая этика любви, генезис которой во многом восходит к неоплатонизму русских мыслителей начала ХХ в.
«Лолита» начинается рассказом об одном из вариантов любви общей — с описания специфического эротического пристрастия Гумберта Г. Эротические эмоции вызывают у героя только «нимфетки»: девочки в возрастном диапазоне от 9 до 14 лет. «Нимфетка» — это девочка, хорошенькая или не очень, но такая, которая обнаруживает «истинную свою сущность — сущность не человеческую, а нимфическую (т.е. демонскую)» (Н.;2.26). Об уединенном блаженстве с такой обобщенной «нимфеткой» на волшебном необитаемом острове мечтает герой. В сущности, эта мечта в романе сбылась. Но почему-то принесла ему отнюдь не улучшение здоровья и блаженство, а болезнь, страдание и смерть.
Перед нами художественная иллюстрация размышлений русских философов о губительности для человека Эроса физиологического, общего. «Сексуальное влечение само по себе, — писал Н. Бердяев, — не утверждает личности, а раздавливает ее. Пол безлик, не видит лица. В жизни пола есть безжалостность в отношении к человеку, есть согласие отказаться от чисто человеческого». Еще в раннем стихотворении «Лилит» Набоков выразил изначальный трагизм чувственного вожделения: всепоглощающая устремленность к сияющему всеми цветами эротической радуги райскому наслаждению, и низвержение героя в ад фатальной неудовлетворенности. «Физическое соединение, поставленное на место» личностного и «лишенное таким образом своего человеческого смысла», есть «возвращение к смыслу животному», — писал Вл. Соловьев. Оно «делает любовь не только бессильною против смерти, но само неизбежно становится нравственною могилою любви гораздо раньше, чем физическая могила возьмет любящих»[29]. Любовь только физическая убивает, причем не только сам предмет любви, но и того, кто любит. Недаром эту «любовь» Набоков описывает в образной системе некрофилии: «То существо, которым я столь неистово насладился, — говорит Гумберт Г., — было не ею, а моим созданием, другой, воображаемой Лолитой – лишенной воли и самосознания — и даже всякой собственной жизни» (Н.;2.80). Тело, лишенное воли и самосознания и даже жизни, есть не что иное, как труп.
И здесь Набоков во многом следует за Л. Толстым, который также в знаменитой сцене «падения» Анны описывал любовь физическую в образной системе некрофилии: Вронский продолжал целовать ее тело, как убийца в безумии продолжает терзать тело своей жертвы. «Он …, — пишет Л. Толстой, — чувствовал то, что должен чувствовать убийца, когда видит тело, лишенное им жизни. Это тело, лишенное им жизни, была их любовь, первый период их любви. Было что-то ужасное и отвратительное в воспоминаниях о том, за что было заплачено этою страшною ценой стыда … Но, несмотря на весь ужас убийцы перед телом убитого, надо резать на куски, прятать это тело, надо пользоваться тем, что убийца приобрел убийством.
И с озлоблением, как будто со страстью, бросается на это тело, и тащит, и режет его; так и он покрывал поцелуями ее лицо и плечи» (Л.Т.;8.167).
Влечение к телу превращает личность в вещь и тем самым убивает ее. «Любовь, — писал П. Флоренский, — возможна к лицу, а вожделение — к вещи … В этом-то и заключается личная природа любви, без которой мы имели бы дело с вещным вожделением и безразличием в замене вожделенной вещи вещью ей равной».
Эротическое чувство Гумберта направлено на обобщенную девочку, на «нимфетку» вообще. А это род любовного фетишизма. Вл. Соловьев очень убедительно доказывал, что любить глаза, губы, ноги т. д., то есть некую часть целого личности человека – это такой же любовный фетишизм, как вожделение к отдельных предметам его туалета. Но только от последнего почему-то лечат в больницах, первое же считается нормальным. Парадокс в том, что, с точки зрения русской философии Эроса, порочно как раз то, что в глазах современного человека является оправданием Гумберта Г.: то, что природа создала его таким. Для Набокова порочен не только и даже столько сам по себе возрастной диапазон его сексуального влечения (замечательно, что с этими узаконенными общественной моралью возрастными ограничениями герой справляется весьма успешно, убедительнейшим образом доказывая их условность), а то, что его привлекает обобщенная девочка от 9 до 14. Ведь «в неиндивидуализированном половом влечении, — писал Н. Бердяев, — человек как бы перестает быть личностью, превращаясь в функцию безличного полового процесса. Сексуальность носит безличный характер, эротика же носит личный характер, в этом огромность разницы».
Но эротическое чувство Гумберта Г. в течение романа изменяется: из-под спуда вожделения к обобщенной «нимфетке» зарождается и расцветает любовь личная – к Лолите. И начинается постижение божественной, неповторимой и прекрасной, индивидуальности возлюбленной: сначала внешней прелести и неотразимого обаяния, а затем и души. Так возникает в романе сияющий образ Долорес Гейз — прекрасной, юной, изящной, талантливой, умненькой и деликатной … Но этот образ божественной и несостоявшейся Лолиты существует только в любящем воображении Гумберта Г. Подобно тени, он следует за Лолитой настоящей — бедной девочкой «со злыми глазами» (Н.;2.227), вульгарным подростком, который обожает много и вкусно поесть, погружен в пошлые комиксы и журнальчики и жаждет всех низкопробных удовольствий, предлагаемых масскультурой. И трагедия Гумберта Г. в том, что он не восстанавливает своей любовью истинный, божественный образ Лолиты, а уничтожает его.
По мере развития любви личной, в душе героя нарастает любовь-жалость к несчастному замученному детенышу — в полном соответствии с концепцией Н. Бердяева о соединения в истинной любви собственно Эроса и каритативной любви. «Если любовь-Эрос, — писал Н. Бердяев, — не соединяется с любовью-жалостью, то результаты ее бывают истребительные и мучительные. В Эросе самом по себе есть жестокость, он должен смиряться жалостью, caritas. Безжалостная любовь отвратительна. Отношение между любовью эротической и любовью каритативной, между любовью восходящей, притяжением красоты и высоты, и любовью нисходящей, притяжением страдания и горя в низменном мире, есть огромная и трудная тема».
В романе Набокова есть потрясающая сцена – воспоминание Гумберта Г. о том, как после «баснословных, безумных трудов» в нем просыпалась человеческая нежность к ней и «тут нежность … переходила в стыд и ужас», но на высшей точке этого человеческого чувства – «внезапно, с мерзкой иронией, желание нарастало снова» (Н.;2.346-347).
Так возникает трагический гордиев узел любовного чувства Гумберта Г.: чистая любовь к ребенку, изысканная поэтичность нежного чувства к расцветающей женственности и истинная любовь к Лолите единственной — оказались фатально неотделимы от общего, физиологического вожделения, эгоистического стремления к обладанию и удовлетворению самых низких инстинктов. Русские философы также говорили о диалектическом взаимодействии Эроса и секса в феномене истинной любви: «Эротическая любовь коренится в поле и без пола ее нет. Но она преодолевает пол, она вносит иное начало и искупает его». Произошло ли такое преображение-преодоление в романе Набокова?
Часто говорят, что в финале «Лолиты» свершается нравственное просветление, возрождение Гумберта Г. и от грубой греховной страсти он поднимается до любви истинной. Действительно, любовь к Лолите победила его «нимфолепсию». Во всяком случае, он никогда уже больше «не мечтал о возможном счастье» с обобщенной девочкой, с одной из Лолитиных сестричек «в каком-нибудь диком и безопасном месте» (Н.;2.315). Заметим, однако, что любовь к Лолите в его душе побеждает тогда, когда уходит Эрос. Ведь еще раньше он с тоской думал о том, что будет делать со своей постаревшей наложницей, когда той исполнится 14 лет. Семнадцатилетняя Лолита, беременная и преждевременно созревшая, не вызывает у него полового влечения.
Так что прозрение Гумберта Г. если и наступает, то, во всяком случае, никак не решает его проблем. Воскресшая любовь Гумберта Г. – это отнюдь не полноценная эротическая любовь. Это любовь ущербная, как и он сам. В истинной любви, как писал Н. Бердяев, «Эрос побеждает пол». Трагедия набоковского героя в том, что заложенное в него безличной природой половое влечение победило его любовь. Вот тогда-то Гумберт Г. и начинает осознавать себя несчастным зверем, заключенным в клетке своих физиологических пристрастий.
«Лолита» начинается словами, которые можно считать художественной формулой любви, где плотское и духовное нераздельны: «Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресл. Грех мой, душа моя» (Н.;2.17). А заканчивается последней попыткой героя прорваться в бессмертие: «Говорю я … о спасении в искусстве. И это — единственное бессмертие, которое мы можем с тобой разделить, моя Лолита» (Н.;2.376). implicit и explicit романа воплощают «опорные точки» концепции любви, как ее понимали русские философы ХХ в.: «обожение» плоти и, как следствие, выход в бессмертие. Но концепция Эроса восходящего обрамляет роман, заключая внутри его трагическую историю несостоявшейся большой любви.
«Настоящая любовь – редкий цветок», — с горечью замечал Н. Бердяев. Идеал любви, когда физическое, душевное и духовное находятся в гармоническом единстве, Набоков видел в отношениях Кити и Левина у Л. Толстого. Но автор «Лолиты» и сам, в своей личной жизни, знал абсолютное счастье любви. Для нёго оно было идеальной нормой, две фазы которой он воссоздал в своем художественном творчестве: влюбленность — в «Даре», и супружеское счастье — в «Бледном пламени». Естественно, что, зная истинную гармонию в любви, Набоков столь остро ощущал ее дисгармонию. Отношения Гумберта Г. и Лолиты для него — пример такой вопиющей и трагической дисгармонии. В посвящении жене писатель воплотил тот аксиологический ориентир истинной любви, с высоты которого он и осмыслил «феномен Гумберта Г.» — великого грешника с нежным сердцем (Н.;2.231).
Набоков написал роман, в котором глубоко исследовал проблему греховной любви, одну из величайших проблем человеческой жизни, во всей ее сложности. Современный читатель привык к решениям в сфере нравственной жизни человека псевдосложным, а на самом деле весьма элементарным. Во многом поэтому он склонен воспринимать отношения Гумберта Г. и Лолиты как историю великой любви: не находя в романе отрицания дидактико-морализаторского, читатель склонен думать, что его нет вообще.
Однако в мире Набокова действуют весьма четкие и при этом живые нормы этики. Свое понимание критерия нравственности в любви и самого греха любви писатель сформулировал в лекции о Л. Толстом: «Любовь не может быть только физической, ибо тогда она эгоистична, а эгоистичная любовь не созидает, а разрушает. Значит, она греховна»[36]. Это определение словно сфокусировало основные идеи русской философской мысли ХХ в.
Вместе с тем в решении темы «нимфетства» Набоков наследует этико-философскую традицию русской литературы XIX в., осмысливая проблему в той же системе экзистенциально-нравственных координат, что и русские художники слова, в частности Достоевский. В фокусе проблематики «Лолиты» – комплекс кардинальных вопросов человеческого духа, поставленных перед человечеством создателем образом Свидригайлова и Ставрогина. И главный из них: как соотносятся категории греха и свободной воли человека?
Современное искусство знает, в сущности, два варианта отношения к греху: или оправдать преступление, доказав его правомерность и даже моральную неизбежность, или безжалостно осудить преступника, изобразив его исчадьем ада, маньяком. В обоих случаях грубо попирается принцип свободной воли личности, ибо с нее, по существу, снимается ответственность за содеянное.
В художественном мире русских писателей XIX в. действовала более сложная модель нравственной оценки человеческой жизни: назвать зло злом, но пожалеть преступника. И Набоков, будучи истинно русским писателем, прекрасно понимал нераздельность свободной воли и ответственности личности. Поэтому Гумберт Г. у него не маньяк и не герой, бросающий смелый вызов общественной морали, а несчастный грешник, вызывающий сострадание.
Набоков–художник осмелился заглянуть в глубинные, сокровенные и «стыдные» тайники жизни личности и осмыслить их не с точки зрения традиционной общественной морали или религиозных догматических установлений, но в категориях живой, человеческой нравственности.
Американский роман Набокова «Лолита», как это ни парадоксально, возникнув в точке пересечения традиций русской литературы XIX в. и философской мысли начала ХХ в., воплотил сугубо русское понимание проблем любви.
Чтобы любить или понимать творчество Набокова, нужно быть на него структурно похожим, ибо его тексты есть продолжение данной неповторимой личности. Метафорически, он, конечно же, повар высшего разряда, мастер салатов из селёдки, лимонов, трюфелей и зефира… Слабый «на мысли» нарцисс, его метод индивидуален и психологичен до цинизма. Как истинный художник, этот повар непременно выйдет к столу своей высокой ресторации, чтобы научить посетителей: «Нет, это блюдо следует есть с чесночным соусом… неправильно режете!.. вдоль будет вкуснее… на десерт рекомендую… вино здесь предпочтительнее… а устрицы уже выходят из моды…» Подобные советы, без сомнения, раздражают натуры своенравные, гордые, прямые, но не таков ли и сам повар? Среда, которая его взрастила, оставила на нём пожизненный отпечаток аристократического лоска безвозвратных эпох.
Книга читается буквально на одном дыхании. Не будем врать, что Владимир Набоков не был талантлив. История запретной любви, я думаю, ни чуть не уступает другим романам с подобным сюжетом. Все чувства и эмоции переданы в этой книге максимально ярко. Я очень переживала за будущее этой запретной любви. Чем эта любовь отличалась от любви людей одного возраста? Наверное, ничем.
Возгласы о том, что этот роман о педофилии и извращениях, на мой взгляд, глупы. Есть миллионы примеров, где ситуация действительно омерзительна. Вспомним «Унесённые ветром». Мама Скарлетт вышла замуж за взрослого мужчину, когда ей было 15. Почему-то «Унесённые ветром» считается шедевром, а «Лолита» — чем-то омерзительным и противоестественным.
В каждой из перечисленных ситуаций (прошлые века, жизнь в изоляции, принадлежность к полигамной семье восточного типа) настоящая любовь 12-летней девочки-подростка и взрослого мужчины вполне может стать взаимной.
Aнальный секс — тоже танец — в нем надо в тоже позы разные бывают, не только раком, например можно лежать на женщине сверху лицом к лицу, когда она сгибает ноги — так ягодицы раздвигаются. Или например в позе наездницы можно анальным сексом заниматься.
Говорят, что анальный секс, это животный секс. Не спорю, но в нём тоже есть романтика — отдасться нежному зверю, который вылижет твою дырочку, а потом вставит в неё свой палец, а потом пенис, что может быть романтичней?!
Hата, Знаете ли что… самые плохие рецензии (впрочем, как и вообще любые реплики) отличаются тем, что «критикуют» не концепцию (стиль, язык и т.п.) ПРОИЗВЕДЕНИЯ, а самого АВТОРА. Т.е. я хочу сказать, что недалекие умы акцентируют свое внимание на личности,
а не на результатах ее деятельности. Отсюда и высказывания типа: «Музыка Чайковского? Это какого? Тот, что гомосек?» или «Произведения Набокова? Это какого? Тот, что педофил?» Кстати Пелевина можно обвинять в наркомании так же, как Набокова в педофилии. Та примитивная оценка содержания произведений Пелевина, что была приведена — может указывать только на полное отсутствие способности ДУМАТЬ у самих оценщиков. Только так можно объяснить
то, что интереснейшие мысли автора, пропитывающие буквально каждый абзац, проходят мимо сознания читателя. А в воспоминаниях остаются одни банальности вроде того, что человек ел или пил, куда ходил, с кем спал и пр. С этой примитивной точки зрения конечно
получится, что книги Карлоса Кастанеды — про то, как мужик ел галюциногенный кактус, а потом пИсал на собаку; «Generation ‘П’ » — как мужик мухоморы ел, «Чапаев и Пустота» — как кокаин нюхал. Тогда и «Анна Каренина» — о том, как баба с любовником трахалась. Короче, люди, основными ценностями жизни которых является
шашлычок с пивом (или с чем-то покрепче), по иному никак и не могут оценить что-либо большее, чем то, что в их голову помещается.
Прекрасный фильм..артисты..музыка.. И конечно девочка в 14 лет..босиком..очаровательна в своей естественности… Юность самое лучшее и искреннее время.
Да!
О-о-ох!
Мне б оказаться в том месте,
Где горячее солнце и величие волн,
Во время сиесты улыбки видны,
И девчонка с мальчишкой опять влюблены!
Что такое? У каждого..кроме реального мира есть и свой мир..со своими желаниями..воспоминаниями. В этом мире и у вас может быть рядом самая любимая Лолита.
отправлено с мобильной версии
Когда первый раз попробовала анал испытала много чувств сразу.Это были боль, сильное давление внутри кишки,позывы в туалет,мне казалось,что партнёр сейчас разорвёт меня на две половинки как тряпичную куклу.Потом пришла расслабленность,я почувствовала очень приятные ощущения внутри себя.Когда член проник на всю глубину и стал там делать короткие движения,у меня задёргался клитор,в вагине стало горячо и сладко,попка будто насажена на кол,её сверлят,в ней всё горит,я задыхалась от наслаждения! Когда он кончил в меня,я чувствовала как сперма вливается в моё нутро,это очень приятно!
Известный Сексолог и психолог, Профессор Юлия Варра»Отбила у матери»(по её словам) в 11 лет(!) своего ОТЧИМА!Этот Отчим Юлии Варры стал и её Законным МУЖЕМ!
В 12 лет Юля уже решила стать Сексуальным гуру..Однако
успела законном Браке с Отчимом-Мужем Родить Четверо здоровых детей.!
Объездила полмира..
Юлия поменяла уже не одного мужа но признаёт ,что успехом обязана именно первому Мужу-отчиму..Сохраняет к нему дружеские чувства.
У Юлии Варры уже были тысячи учеников в искусстве тантрического секса..
Юлия убеждённая сторонница ПОЛИГАМИИ! Как для мужчин так и для женщин..Сейчас она(по её словам)снова Невеста))
В программе «Секс с Анфисой Чеховой» на канале ТНТ смотрите интервью с психологом, сексологом Юлией Варрой, членом Российской Психотерапевтической Лиги, участницей многочисленных Ток-шоу на российском ТВ, автором книги «10 уроков тантрического секса».//
А Мерлин Монро начала половую жизнь в 7 лет. И вообще, большинство успешных людей, которые сделали себя сами, начали половую жизнь рано. Так что, утверждение о том, что раннее начало половой жизни ломает жизнь не верно.
Каждая женщина может научиться испытывать огромное удовольствие от анального секса, постепенно повышая свою чувствительность к нему. Адаптация – одно из типичных свойств сексуальных ощущения. Этим термином обозначают постепенное снижение сексуальной чувствительности на повторяющиеся сильные раздражители или, наоборот, повышение сексуальной чувствительности под действием повторных слабых раздражителей.
«Лолита» Набокова — педофилия или любовь? Я думаю, что всё-таки любовь. Ведь девушке уже было 13-14 лет. В этом возрасте в России всегда выдавали замуж. Так о какой педофилии может идти речь?! Дело в другом — роман вызывает отвращение. И мая статья так и называется «Я не люблю Набокова и именно из-за «Лолиты»». Такую тему испортил! Ромео и Джульетта! А он написал нудно, противно.
Люди успокоитесь это проста манипуляция вами проверка
Да. прикольно было почитать)))
А что на этом сайте забыли все противники АС ?!? Если человек вовлекается в подобную дискуссию, значит неравнодушен к теме обсуждения.
Мне нравится
гореть вам в аду извращенчы